— Что представляет собой ваша организация?

— «Русская переводческая компания» (РПК) создавалась как «антихалтурная организация» — именно так в свое время сформулировал задачу президент компании Павел Русланович Палажченко. Принцип «антихалтурности» мы стараемся воплощать во всем, что мы делаем.

Когда-то мы сформулировали для себя, что наши заказчики — это те, кому объективно нужно качество, и те, кто может его оценить. И сейчас с нами сотрудничают именно такие заказчики — международные организации, средства массовой информации, крупные компании. Отдельно стоит отметить масштабные международные мероприятия с участием глав государств, где может работать одновременно до 50—60 переводчиков.

На данный момент в компании действует три функциональных подразделения: департамент перевода, учебный департамент («Русская школа перевода») и департамент технического сопровождения. Головной офис компании расположен в Москве; имеется также подразделение в Санкт-Петербурге. В РПК работает около 40 штатных сотрудников и более 500 фрилансеров по всему миру.

Компания является соучредителем благотворительного сообщества переводчиков «Настоящее будущее», которое организует перевод для благотворительных организаций на условиях pro bono и проводит курсы профориентации для старшеклассников средних школ.

— С какими видами перевода вы обычно имеете дело? Какова тематика переводимых материалов?

— Специфика работы «Русской переводческой компании» определяется потребностями наших заказчиков: предоставление всех видов лингвистических услуг (не только синхронного, последовательного и письменного перевода, но и расшифровки аудиозаписей, верстки, озвучения и т. д.), широкий спектр тематик (от юридической и экономической до нефтегазовой и медицинской), разнообразие языковых комбинаций (в том числе таких, в которых не участвует русский язык, например, с английского на немецкий, с испанского на французский и т. д.), круглосуточный режим работы и повышенные требования к качеству.

— Как вы обычно находите переводчиков?

— Почти каждый день нам присылают резюме переводчики, желающие у нас работать. Многих рекомендуют коллеги. Присматриваемся к студентам ведущих лингвистических вузов, которые регулярно проходят у нас стажировку. Кандидатов много, но отбор очень жесткий — к примеру, за всё время стажировок мы предложили работу только одному студенту.

Письменных переводчиков мы обычно просим сделать небольшое тестовое задание — перевести один из тех текстов, которые мы когда-то переводили сами. Каждый тестовый перевод оценивают как минимум двое наших сотрудников, но окончательное решение о внесении переводчика или редактора в «активный список» принимается только по итогам 1—2 месяцев сотрудничества на основании отзывов редакторов и координаторов. Конечно, пробовать новичков мы можем только на относительно несложных и не очень срочных заказах, поэтому не всегда получается вводить кандидатов в работу сразу после выполнения тестового перевода, но мы храним информацию обо всех выполненных тестах и, как только представляется возможность, обязательно предлагаем начать сотрудничество.

С «устниками» дело обстоит сложнее. Если за письменным переводчиком текст всегда читают редактор и корректор, то в устном переводе, как говорили наши преподаватели, «у вас никогда не будет второй возможности произвести первое впечатление». В основном, опираемся на рекомендации коллег и начинаем работу с таких мероприятий, где переводчика в случае необходимости можно быстро заменить.

— Требуете ли вы наличия специального переводческого образования?

— Приходится отметить, что наличие переводческого образования, к сожалению, далеко не всегда является показателем профессионализма. При этом у нас много талантливейших переводчиков и редакторов, не имеющих специального образования. Обычно их сильная сторона — доскональное знание темы, на которой они специализируются.

В то же время мы считаем, что перевод — это отдельная профессия, которой надо учиться. В ней есть свои специфические приемы, свои секреты, которые не сводятся только к знанию языка и темы. Другое дело, что постигать эти секреты можно и нужно не только в институте — это должно быть делом всей жизни. Именно с этой мыслью мы и создавали «Русскую школу перевода» — сначала для себя, для своих сотрудников, а затем и для остальных переводчиков. В основу этой идеи положен принцип «постоянно обучающегося сообщества». Кстати, показательно, что на занятия в Школу приходят не только начинающие переводчики, но и опытные коллеги.

— Обращаете ли вы внимание на оценки в дипломе?

— Так сложилось, что у нас в компании работает много «краснодипломников», но при этом мы никогда не просим потенциальных сотрудников показать диплом. Гораздо большее значение для нас имеют рекомендации коллег, резюме, результаты тестов и собеседований. Кстати говоря, к собеседованиям мы относимся очень серьезно, стремимся составить максимально полное представление о человеке, его интересах, кругозоре, поэтому разговор иногда растягивается на несколько часов.

— Есть ли у вас представление о том, переводчиков из каких вузов / областей деятельности лучше брать или не брать на работу?

— У нас есть любимые вузы, но часто бывает, что к нам приходят специалисты совсем из других учебных заведений, в том числе непрофильных, и при этом оказываются блестящими переводчиками и редакторами. Поэтому никакого ценза по названию вуза или по специальности у нас нет.

К примеру, был случай, когда выпускник одного из самых престижных вузов, отличник, с треском провалился на самом простом тексте. А третьекурсник технического вуза, который, в общем-то, и не учился переводу, оказался практически готовым переводчиком. Хотя это, конечно, скорее исключение.

— Что вы думаете о практике выбора исполнителей перевода по результатам ценовых тендеров?

— Мы считаем, что практика эта в целом порочная — и при выборе компании-подрядчика, и при наборе отдельных исполнителей.

Когда исполнителем является компания, то мы стараемся не участвовать в тендерах, в которых цена играет определяющую роль, и тем более в тех, которые предполагают «игру на понижение», — мы же понимаем, что потом по заявленным ставкам придется работать, а экономить на качестве мы не можем. При этом мы обычно сообщаем организаторам тендера об отказе от участия, поясняя, почему мы считаем невозможным выполнить работу по предлагаемой цене. Практика показывает, что со временем такая «просветительская работа» всё же приносит свои плоды.

Если говорить об отдельных переводчиках, то ставки у нас для всех примерно одни и те же. Если переводчик не устраивает нас по профессиональным критериям, то мы не будем привлекать его к работе даже в том случае, если он выразит желание сотрудничать по более низким ставкам.

— Каковы ваши требования к переводу?

— Требования у нас очень строгие. Конечно, перевод должен быть выполнен без смысловых ошибок и с соблюдением общепринятой терминологии, что предполагает доскональное знание тематики и языка, на котором написан или произнесен исходный текст. Вся прецизионная информация (имена, названия) должна быть проверена по авторитетным источникам. Текст перевода должен быть стилистически и грамматически корректным. К сожалению, уровень владения родным языком даже в переводческой среде сейчас оставляет желать лучшего — в большинстве тестовых переводов встречаются такие недостатки, как несоблюдение регистра, ошибки в согласовании, управлении и даже в орфографии. Важными критериями качества перевода являются также сохранение образности и понятность текста для реципиента.

К устным переводчикам предъявляются дополнительные требования: четкая дикция, равномерный темп речи — не слишком быстрый, но и не замедленный, — хорошее произношение. Именно поэтому мы считаем, что на профильных переводческих факультетах необходимо ввести занятия по технике речи, и сами регулярно проводим для своих переводчиков такие занятия с ведущими педагогами по сценической речи из театральных вузов.

Есть и другие аспекты, которые относятся не столько к переводу, сколько к внешнему виду и поведению, но о них тоже стоит упомянуть. Во-первых, это пунктуальность — качество, актуальное как для устных, так и для письменных переводчиков. Во-вторых, умение проявить гибкость — бывает, что мероприятие затягивается или неожиданно меняется его формат. Очень важно, чтобы переводчик мог подстроиться и не допустить срыва работы. Наконец, существует целый ряд требований, касающихся этики и этикета, которые в большинстве случаев не нуждаются в разъяснениях; однако иногда мы сталкиваемся с переводчиками, которые позволяют себе злоупотреблять алкоголем во время работы, невежливо или свысока разговаривать с заказчиками или с коллегами, злословить и так далее. Это, на наш взгляд, недопустимо, и с такими переводчиками мы прекращаем сотрудничество.

— Как бы вы охарактеризовали переводчиков в целом, есть ли черты, которые, на ваш взгляд, отличают их от представителей других профессий?

— Нас учили, что переводчик должен знать немного обо всем и всё о теме, с которой он работает. Те переводчики, с которыми мы сотрудничаем, — люди разносторонние, общительные и ответственные. Несмотря на то что почти все они фрилансеры, они живут единым коллективом, радуются встречам и стараются поддерживать друг друга — всем им присуще «чувство локтя».

Но в целом каждый переводчик — это отдельная уникальная личность. Знакомясь с новым человеком, мы всегда стараемся узнать о нем как можно больше: какие темы любит, а какие просто терпит, с кем из коллег сложилась особенная психологическая совместимость, «жаворонок» он или «сова». Это помогает потом выстраивать работу максимально эффективно и комфортно для всех сторон.

— Что вы считаете самым серьезным недостатком современных переводчиков?

— Мне сложно судить, относится ли это только к современным переводчикам, да и только ли к переводчикам вообще, но расстраивает небрежное отношение к профессии. Как в фильме «Джентльмены удачи»: «Могу снег чистить, кирпичи класть или переводчиком. Английский я знаю». Перевод, к счастью, относится к тем профессиям, которые приходится осваивать всю жизнь, — этим он и интересен. Но всё чаще встречаются люди, которым, по большому счету, всё равно — «кирпичи класть» или «переводчиком». Просто переводчиком вроде попроще, да и платят получше.

— Возникают ли у вас разногласия с вашими переводчиками и если да, то в основном из-за чего?

— Мы стараемся договариваться обо всем «на берегу» и закреплять договоренности в письменном виде, но иногда разногласия все-таки возникают.

Пожалуй, самый «больной» вопрос — это налоги. «Русская переводческая компания» принципиально работает прозрачно, с соблюдением действующего законодательства, поэтому практика «конвертов», к которой, к сожалению, привыкли многие переводчики, для нас недопустима. При этом мы исходим из того, что свои налоги каждый должен платить сам. Переводчик может называть ставку выше, закладывая в нее налог, и это понятно, но позиция: «А если вы так уж хотите платить налоги, платите их сами», — кажется нам в корне неверной.

Кстати, с юридической и финансовой грамотностью у переводчиков иногда дело обстоит не лучшим образом. К примеру, многие индивидуальные предприниматели считают, что могут спокойно принимать на свой счет суммы для коллег, не зарегистрированных в качестве ИП, забывая о том, что в таком случае индивидуальные предприниматели становятся работодателями для своих коллег и обязательство по уплате и подоходного налога, и социальных отчислений (а это в сумме около 50% гонорара) переходит с компании на этих ИП.

Бывают разногласия и по другим вопросам — сколько часов в рабочем дне, можно ли передавать заказ коллеге без уведомления заказчика, за какое время до начала мероприятия необходимо являться к месту его проведения и т. д. Чтобы избежать таких разногласий, мы периодически пересматриваем типовые договоры, расписываем спорные пункты более подробно. Иногда, читая договор, переводчики удивляются: мол, зачем об этом писать, это и так понятно. Оказывается, понятно, не всем поэтому и пишем.

— Что вы считаете абсолютно недопустимым для работающего у вас переводчика?

— Мы взяли за правило никогда не говорить плохо о коллегах по цеху и ожидаем того же от переводчиков. Не можешь сказать ничего хорошего — лучше промолчи. Очевидно, что, если переводчик при нас пренебрежительно отзывается о другой переводческой компании, точно так же у нас за спиной он может говорить о нас. Так что, пожалуй, недопустимым для нас является «камень за пазухой». Всё остальное поправимо — разумеется, при условии, что переводчик отвечает профессиональным требованиям.

— На что чаще всего жалуются ваши переводчики?

— Как правило, жалобы переводчиков так или иначе связаны с отношением к их труду со стороны конечных заказчиков. Конечно, квалифицированным специалистам бывает обидно, когда приходится обедать не с участниками мероприятия, а в столовой с обслуживающим персоналом, или когда выясняется, что кофе в перерыве подают только участникам.

В этом вопросе мы находимся с переводчиками по одну сторону баррикад, поскольку мы сами переводчики и сами работаем в таких же условиях. Нам понятно, зачем в кабинах мониторы и отдельные наушники для каждого переводчика (и зачем вообще кабины) и почему переводчики не обязаны таскать чьи-то чемоданы.

Но донести это до заказчика не всегда бывает легко, и тут требуется такт и поддержка со стороны самих переводчиков. К примеру, пытаешься объяснить человеку, почему синхронисты работают по двое, а в ответ слышишь: «А в прошлый раз у нас переводчик был один и отлично справился».

Кроме того, действовать приходится постепенно: если давить на заказчика «по всем фронтам», не считаясь с принятым в конкретной организации регламентом работы, выделенным бюджетом и т. д., он, скорее всего, найдет более покладистого исполнителя, для которого не столь важно, на каком оборудовании будут работать переводчики и какая все-таки тематика мероприятия.

Можно, конечно, махнуть на всё рукой и работать только с теми заказчиками, которые прекрасно осведомлены о специфике переводческой профессии, но тогда ведь ситуация так и не изменится. А мы все-таки верим в то, что сообща можно повысить престиж профессии и добиться уважения к своему труду.

Например, на одном очень крупном мероприятии переводчиков наотрез отказывались подпускать к кофе и чаю. Никаких заведений, где можно было бы выпить кофе за свой счет, поблизости не было. Помог только звонок нашего руководителя в профильное министерство. Зато потом на всех мероприятиях этого организатора слово «переводчик» стало просто паролем, перед которым распахивались все двери.

Так что жалобы переводчиков не остаются безответными — мы все-таки боремся за их права.

— В какой мере вы и ваши переводчики используете средства автоматизации перевода («Традос» и т. п.)? Считаете ли вы, что за таким переводом будущее?

— На мой взгляд, корректнее говорить не столько об автоматизации процесса перевода, сколько о его оптимизации. К примеру, электронный словарь и система переводческой памяти оптимизируют процесс, позволяя экономить время, но не выполняют за переводчика его работу — принятие решения все-таки остается за человеком.

«Традос» и другие системы переводческой памяти — безусловно, инструмент весьма полезный и даже необходимый, особенно для перевода типовых документов или повторяющихся текстов в рамках проекта. Однако нам чаще приходится иметь дело с тем, что сейчас принято называть «уникальным контентом», — это статьи, книги, маркетинговые материалы и т. п. При переводе таких текстов автоматизация может не только не помогать, но даже мешать — переводчик оказывается перед соблазном принять предложенный вариант, не давая себе труда подумать над синтаксисом, широким контекстом, авторским стилем. Кроме того, существующие системы переводческой памяти пока плохо приспособлены для работы редактора, а мы убеждены, что редактирование (а в идеале еще и корректорская вычитка) — это необходимый этап процесса перевода. Дополнительные сложности для использования средств автоматизации создает тот факт, что тексты на перевод часто приходят в трудных для распознавания форматах — вплоть до рукописных пометок на распечатках.

Оптимизация человеческого труда в переводе — как и в любой другой сфере деятельности — закономерна и необходима. Обидно тратить время на механическое копирование текста и тем более на многократный перевод одних и тех же типовых фраз. Но для того чтобы полностью заменить переводчика машиной, пожалуй, сначала потребуется заменить машинами всех говорящих и пишущих людей.

— Приведите, пожалуйста, случаи, когда переводчики подводили вашу организацию или, напротив, своим профессионализмом спасали положение.

— Мы искренне гордимся переводчиками, с которыми сотрудничаем. Приятно, что и они осознают значимость организационной работы. Как-то один из наших крупных заказчиков принял решение о том, что, поскольку за время сотрудничества набрался целый список наших ведущих переводчиков, можно теперь работать с ними напрямую. Нижестоящие сотрудники этой организации, понимая, что решение руководства провальное, — список списком, но надо же знать индивидуальные особенности, выстраивать отношения, координировать работу! — схватились за голову. А потом вздохнули с облегчением: переводчики отказались работать в обход переводческой компании. Это один из тех случаев, когда переводчики своим коллективным профессионализмом спасли положение — зная, что просто найти 30—40 переводчиков на мероприятие недостаточно: надо их расставить по залам и темам (причем вовсе не в алфавитном порядке), достать материалы, подготовить глоссарий, проверить оборудование…

Бывали и частные случаи, на уровне отдельных переводчиков. Однажды на одном из крупнейших в стране мероприятий во время пленарного заседания в зале неожиданно погас свет: не выдержал трансформатор. На сцене, в полутьме, сидели почетные гости, в том числе Председатель Правительства РФ. Сидели молча, потому что синхронный перевод, естественно, прекратился. Не растерявшись, один из переводчиков быстро объяснил ситуацию дежурному сотруднику ФСО и поднялся на сцену, чтобы продолжить перевод в последовательном режиме.

А на самом деле, профессиональные переводчики спасают положение буквально каждый день — незаметно, исподволь, сглаживая повышенный тон, находя нужные слова, демонстрируя неизменно высокий уровень подготовки. Поэтому мы с уверенностью говорим о том, что самое ценное для нас — это наша репутация и люди, с которыми мы работаем.