Александр Вячеславович Александров — письменный и устный переводчик, редак­тор. Окончил переводческий факультет МГЛУ. Штатный сотрудник Группы РПК.

— Считаете ли вы закономерным, что стали переводчиком?

— Перевод — хорошая профессия для тех, кто не знает, в какую область подать­ся: приходится интересоваться всем и разбираться во всём понемногу. В этом смысле всё закономерно. Можно, конечно, вспомнить, как я с раннего детства много читал, любил словари и энциклопедии и тому подобное. Но в школе мне нравилась только математика, и все мои планы были связаны с ней. Поэтому, когда по окончании шко­лы мне резко надоела и она тоже, я сделал перерыв на несколько лет, чтобы немного разобраться с тем, что мне нужно. А когда возможности самопознания и терпение ро­дителей были исчерпаны, я понял, что пришла пора отучиться хоть где-нибудь, чтобы успокоить семью.  экзаменов в том году оставалось две недели. Пришлось искать, куда меня могут взять без дополнительной подготовки. Как оказалось, того знания языка, которое у меня было благодаря компьютерным играм и интернету (в конце 90-х всё это еще было в основном на английском), было достаточно, чтобы сдать экзамены на переводческий факультет МГЛУ без особых трудностей. К выпавшей мне специ­альности я отнесся по-философски, не ожидая от нее ничего особенного. И только на третьем курсе, когда начались профильные предметы, я понял, что это то, что мне нужно.

— Кто был ваш первый учитель?

— Нашей инициацией в качестве молодых переводчиков занимался Владимир Викторович Гусев. На его занятиях я впервые понял, а вернее почувствовал, что такое стратегическое мышление и профессионализм — трудно выразить это ощу­щение словами, но оно стало для меня частью некого ключа, невербального пароля, открывающего дверь в мир, где я — переводчик. Возвращаюсь к нему каждый раз, когда возникают сомнения на этот счет.

Вторым моим учителем стал Виктор Константинович Ланчиков, благодаря обще­нию с которым я почувствовал азарт к решению нетривиальных задач и с изумле­нием осознал, что поэтическое чувство вполне может дружить с научным методом. Атмосфера его семинаров стала для меня второй половинкой невербального ключа.

— Что дала вам профессия переводчика?

— То, что можно назвать «принудительная социализация». В первой половине жизни мир людей меня пугал, вызывал отторжение, я стремился замкнуться в себе, уйти в абстракции и укрыться в мечтах. Сбор знаний о жизни вокруг происходил постольку-поскольку: вдаваться в детали того, что тут происходит, не было ни ма­лейшего желания. Но профессия поставила в ситуацию, когда это необходимо делать ежедневно: что в письменном, что в устном переводе нужно иметь достаточно про­работанное представление о том, как живут люди, чтобы хотя бы на словах успешно притворяться среди них своим.

Кроме того, это довольно весело.

— Какие словари у вас всегда под рукой?

— Назову те из них, о которых, как мне кажется, часто незаслуженно забывают.

Во-первых, это произносительные словари. Кое-какая транскрипция есть и в тол­ковых словарях, но в произносительных дается целый ассортимент вариантов, кото­рые встречаются в живой речи, с особой пометкой у тех, которые считаются негра­мотными. В Longman Pronunciation Dictionary, например, в наиболее спорных случаях приводится статистика предпочтений в разбивке по возрастным группам. Имея такую картину, можно как минимум обходить стороной пустые пересуды о том, как вроде бы говорят, а как вроде бы нет, с доказательной базой в виде примерно 5 (пяти) ютуб- роликов, просмотренных участниками за последнюю неделю, и принимать более ин­формированные решения о том, допускать ли в своей речи услышанный где-нибудь вариант. Ну и, само собой, такие словари помогают с произношением и транскрипци­ей имен собственных — есть даже целиком посвященные им словари.

Во-вторых, есть словари, которые я нечасто использую в работе, но держу рядом, просто чтобы время от времени листать и испытывать благоговение перед величи­ем человеческой мысли. Это, прежде всего, синонимические словари под редакцией Ю.Д. Апресяна: «Англо-русский синонимический словарь» и «Новый объяснитель­ный словарь синонимов русского языка». Тогда как традиционные словари силятся объяснить тонкости значений слов, орудуя расплывчатыми формулировками на грани тавтологии (можно ожидать чего-нибудь в духе «накидывать — то же, что на­брасывать, но сродни нашвыриванию», «нашвыривать — помногу бросать что-то на что-то» и т. п.), в словарях Апресяна различия даны в четких аналитических катего­риях: там будет указано, как синонимы различаются, например, по интенсивности, направлению, цели действия, будут описаны различия в моделях употребления. Кажется, что так должен выглядеть любой словарь, но пока подобной четкостью мо­гут похвастаться лишь единичные экспериментальные работы. Всем неравнодушным рекомендую ознакомиться; второй из этих словарей вообще можно вполне официаль­но скачать на сайте Института русского языка.

Ну и, наверное, в качестве guilty pleasure стоит упомянуть легендарный OED (Oxford English Dictionary — не путать с Oxford Dictionary of English), в котором все значения слова, когда-либо существовавшие, приводятся в хронологическом поряд­ке и сопровождаются примерами употребления за всю историю. Не каждый день это пригодится, но, если есть потребность души, можно всматриваться в колодец времени и подмечать неизвестные повороты в истории знакомых слов.

— Самый трудный случай в вашей практике?

— Случаи, когда задача так и не была решена, подходят? Просто объективно самые трудные случаи — это те, перед которыми пасует не только переводчик, но и автор. Как это? Представим ситуацию: в тексте встретилось предложение, судя по контексту несущее какой-то важный смысл, который, однако, от  ас ускользает. Справочная литература, интернет и знакомые специалисты бессильны что-либо про­яснить. Обращаемся с вопросом к заказчику. Заказчик связывается с редактором оригинала. Редактор спрашивает эксперта, у которого берет консультации по данной теме. Все с готовностью подключаются к переписке, ветка обсуждения растет, но понимание так и не брезжит. Спустя некоторое время удается добраться до автора. Получив вопрос, тот молчит какое-то время, а потом говорит: а давайте уберем это предложение? Простота и действенность решения всех так впечатляет, что никто уже не требует ответа на исходный вопрос. А жаль!

— Ваши пожелания молодым коллегам?

— Цените любую возможность поработать с редактором — это бесценно для профессионального развития.

Ну и да, смотрите, что со спросом на посредственных переводчиков делает ней­ронный машинный перевод, и не давайте себе повода унывать!